Ровно в три часа дня мне страшно захотелось пирога с капустой. Это мое желание перебило все остальное негодование от того, что придется идти на встречу к Ираиде Кондратьевне Лиховидовой, скучнейшей женщине с первого этажа. Одно было хорошо – проживала она в соседствующим со мной дворе. Из ее окна всегда пахло тушеными овощами, она вечно пыталась передать через форточку кабачки всем мимо проходящим и не терпела отказов от ее закаток. Но ничто в ней меня так не интересовало, как ее пироги.  Собирался я бесстыдно долго, много времени сидел в коридоре, раздумывая над надобностью такого путешествия, но в конце концов закрыл дверь…

Дождь хлынул, как только я прошел ровно половину пути до своего дома. Ливни в июле всегда настигают меня неожиданно. К ним я давно привык, ровно как и к любой городской непогоде. Печалило лишь чавканье в ботинках, которого, так и так, будь у меня, например, зонт, было бы не избежать.  Я ходил в гости к Мстиславу Никодимовичу Островерхову, который сейчас, вероятно, стоял у окна и посмеивался. Он был моим давним знакомым. Издавая всего три звука в одной и той же последовательности, Мстислав Никодимович оставался одним из самых интереснейших собеседников в Городе. Мыча и кряхтя, он нес свою неразборчивую и сложную для…

Сегодня меня в очередной раз выставили из городской библиотеки.  При жизни моя дорогая матушка, царствие ей небесное, собрала невероятных размеров коллекцию книг. Сочинения были самыми разными и в основном купленными до нашего переезда в Город, отчего будоражили сознание горожан своей необычностью. Иными словами, моя драгоценная матушка славилась своими книгами, а дом наш всегда был своеобразной частной библиотекой. В детстве литература меня страшно злила и возмущала, но стоило мне научиться самостоятельно завязывать шнурки и с первого раза застегивать рубашку, как книги вдруг стали очень увлекательным развлечением.  Несмотря на обширность матушкиной коллекции, случались дни, когда я наведывался в городскую библиотеку за чем-то…

Этой ночью проснулся я, как иногда со мной случалось, от телефонного звонка.  – Добрый день, Клим, – привычно произнес я, поглядывая на стрелки часов. “Пол второго ночи”, – говорили они мне, а я им в голове отвечал: “Не позднее обычного”. – Добрый. Я не отвлекаю? – по-своему очаровательно и крайне тихо спросил Клим Леопольдович Магницкий, мой старый и единственный друг.  – Нисколько, сны были скудными, – ответил я, улыбаясь. Довольный моим ответом, Клим предложил мне встречу и попросил, чтобы я взял ему одну книгу из библиотеки моей драгоценной и как сокровище погребённой матушки.  К назначенному времени, которое обозначалось моим другом…

В непроглядной темноте, легко одевшись – конец декабря в Городе всегда был сырым и еле напоминал зиму -, я вышагивал по снежной слякоти на встречу к своему лучшему и единственному другу, Климу Леопольдовичу Магницкому.  На улицах чувствовалась праздничная суета. Горожане мелькали то тут, то там, все занятые своими мыслями о консервированном горохе и блюдах в форме рулета. Волнений этих я не разделял, но находиться среди них было приятно – Новый год всегда был моим любимым праздником. Важнее, пожалуй, для меня был разве что мой День рождения. Я праздновал его почти каждый год ровно до тех пор, пока не забыл точную…

Утро моей драгоценной матушки начиналось со свежего хлеба. При всей присущей ей хозяйственности, выпечка ее ни в коем случае не интересовала, скорее, даже казалась самым неинтересным занятием на свете. Скучнее, как говорила она, только наблюдать за бегающей стрелкой часов. Но такие ее заморочки были не так страшны, булочная была в нашем же доме, нужно лишь спуститься.  И хоть матушки моей не было уже много лет, традиции ради я все так же начинал день с похода за хлебом. Изменилось лишь то, что с целой буханкой, очень скоро становящейся сухарем,  мне одному было не справиться. Виной тому непосредственно булочная, которая, игнорируя все…

Клуб “Пятничный” собирался во вторник, такое в этом месяце выпало расписание. Встреча была назначена на полтретьего у Герасима Демидовича Еголина. В общем-то, клуб собирался еженедельно у разных его членов, но ходил я только к тем, кто был ближе всего к моему дому. Начались собрания еще очень и очень давно, и, если мне не врет моя память, не по моей воле. К тому же, сколько бы я не спрашивал, никто не мог мне сказать почему же клуб называется “Пятничный”. Впрочем, для Города это было не так уж и удивительно.  Раз в неделю члены клуба “Пятничный” собирались у кого-то дома, чтобы под…

Сегодняшний день намеревался стать самым холодным за всю мою жизнь в Городе. Кусачий мороз распугал всех горожан, от чего меня настигли самые страшные чувства – одиночество и скука. Мириться с ними я не хотел. Надевая третью пару шерстяных носков, я думал, правда ли готов осуществить то, что надумал. В прошлый раз, а был он ровно четыре месяца назад, я клялся себе, что не вернусь в квартиру на пятом этаже ни за что на этом свете, а уже сейчас, посмеиваясь над собой молодым и отметая эти воспоминания, набирал по памяти номер Демьяна Евсеевича Жигалина, человека знаменитого и крайне говорливого. Знал его…

Сегодняшним утром у меня в очередной раз сломался мой любимый чемодан. Не смогу вспомнить когда бы я им пользовался, но вещь была крайне надобная. В него можно поместить много всего и унести куда-нибудь, а если повезет, то и вернуть обратно. В общем, жизни своей без этого чемодана я не видел.  Отобедав у соседки великим разнообразием блюд и подарив ей букетик черемухи, собранный мной во время утренней прогулки, я направился в мастерскую по починке чемоданов – популярное среди всех возрастов место.  Владелец мастерской, Вениамин Геннадиевич Дондуков, был величайшим композитором, хоть музыки никогда и не писал. Бесспорно, склад его натуры был крайне…